– Тебе доводилось видеть ее раньше, Грэм?

Не отводя от нее взгляда, он покачал головой и просто ответил:

– Нет.

Внезапно странное поведение Грэма получило объяснение. Потому что девочка была точной копией своего отца.

«Ее отца, Грэма».

У меня не было никаких сомнений. Биологическим отцом Хлои был Грэм. Мои мысли понеслись вскачь. Как такое могло случиться? Как они могли не сказать ему? Возможно ли, чтобы это было лишь совпадением? То, что девочка была похожа на Грэма, хотя была дочерью Лиама? В глубине души я знала ответ. И я вдруг растерялась, не зная, чего я хочу, заплакать или ударить кого-нибудь.

Грэм потянул меня за руку.

– Нам нужно уйти до того, как я сделаю что-то такое, о чем я впоследствии пожалею.

Я оглянулась на Женевьеву. Но та не замечала, что Грэм вот-вот сорвется, пока она болтала и демонстрировала идеальные белые зубы стоявшим в очереди людям.

– Да-да, пойдем, – сказала я.

В лимузине Грэм молча смотрел в боковое окно первые десять минут поездки. Предположительно еще не оправившись от шока, он как будто не был готов говорить о том, чему мы только что были свидетелями. И я не хотела на него давить.

Наконец Грэм повернулся ко мне:

– Скажи мне, что это только игра моего воображения.

– Нет. Тебе не показалось. Малышка похожа на тебя. Он несколько раз моргнул, все еще пытаясь осмыслить произошедшее.

– Если она моя дочь, как Женевьева могла знать об этом все это время и ничего мне не сказать?

– Мне бы хотелось дать ответ, но его у меня нет. Полагаю, тебе придется спросить об этом у нее.

Грэм потер виски, потом сказал:

– Мне необходимо все это обдумать.

– Я пойму, если сегодня ты захочешь побыть один.

– Нет! – горячо возразил Грэм. – Мне нужно, чтобы ты была рядом.

– ОК.

В тот вечер не было никакого секса. Грэм просто обнимал меня, и огромная тяжесть его тревоги была очевидной с каждым вдохом и выдохом, который я слышала, пока он бодрствовал, не в силах заснуть бо́льшую часть ночи.

Казалось, веселые, беззаботные дни наших отношений внезапно закончились этим вечером. Ситуации предстояло круто измениться. Как бы мне ни хотелось быть рядом с Грэмом, я ничего не могла поделать с тем, что часть меня тайком надевала воображаемые доспехи, чтобы защитить себя.

* * *

Грэм решил, что не станет разговаривать с Женевьевой до их встречи в пятницу. Он даст ей время достойно похоронить Лиама и только потом задаст ей вопрос о Хлое. Думаю, ему самому требовалось время, чтобы подготовиться к неизбежной правде и определить свои законные права. К тому же он увяз в работе, все еще пытаясь разработать стратегию поглощения компании Лиама.

Я решила, что при таких обстоятельствах провести несколько ночей отдельно друг от друга будет хорошей идеей. К огромному удивлению Грэма, я намеренно запланировала встречи с Тигом и Делией два вечера подряд и сказала ему, что ночевать буду в своей квартире.

Честно говоря, планов особо никаких не было, разве что посидеть у них в тату-салоне. Мне действительно нужно было услышать мнение моих друзей об этой ситуации.

Они не поверили своим ушам.

Раскладывая одноразовые иглы для пирсинга, Делия заговорила:

– Это почти как история из «Главного госпиталя».

Тиг закинул ноги повыше, закурил сигарету и возразил:

– Больше похоже на «Все мои дети», если ты понимаешь, о чем я.

– Спасибо тебе большое. – Я округлила глаза.

– Я одного не понимаю, – продолжал Тиг. – Почему этот парень никогда не рассматривал возможность того, что девочка его дочь?

– Он никогда ее раньше не видел.

– Но он же слышал о беременности, верно? Он что, подсчитать не мог? Ему не приходило в голову, что возможность его отцовства по крайней мере вероятна.

Чувствуя потребность защитить Грэма, я сказала:

– Они перестали разговаривать. Он не знал точные сроки. Он просто предположил, что ребенок от Лиама.

Тиг закурил следующую сигарету.

– Бред собачий. Вот так просыпаешься однажды и – бум! У тебя семья.

От его слов я содрогнулась. Тиг только что озвучил мои самые худшие опасения.

Делия сразу поняла, что я расстроилась, поэтому повернулась к мужу:

– Не говори так. Он же не с этой курочкой. Они не его семья.

– Поверьте мне, я и сама об этом думала, – вмешалась я. – Грэм не только когда-то любил ее, но и другого мужчины больше в игре нет. И она, скорее всего, мать его ребенка. Я-то как во все это вписываюсь?

Делия приложила все силы, чтобы разубедить меня.

– Ты слишком опережаешь события. Он не захочет быть с ней, особенно после того, как он узнал, что она лгала ему все эти годы.

Я вздохнула.

– Эта женщина красивая и хитрая. Готова поспорить, что она уже пытается придумать, как использовать эту ситуацию себе во благо. Она записалась на деловую встречу с ним до того, как он узнал о Хлое на похоронах. Она хочет слияния компании Лиама с компанией Грэма.

– Держу пари, ей хочется не только этого слияния, – не удержался Тиг.

Делия подошла к нему и шутливо встряхнула.

– Прекрати, а? – Она посмотрела на меня. – Мне кажется, что Грэм по-настоящему неравнодушен к тебе. Мне с трудом верится, что он поведется на ее дерьмо.

– А мне трудно представить, что Сорайя превратится в этакую Мэри Поппинс и будет суетиться вокруг его ребенка, – вмешался Тиг. – Вы представьте картину в целом. Даже если мистер Большой Хрен не останется с матерью ребенка, то Сорайе придется иметь дело с чужой девочкой, коли уж она останется с этим парнем. Одно это заставляет задуматься.

Он был прав. Проблема оказалась многослойной.

– Сорайя будет хорошей мачехой. Мы могли бы выкрасить кончики волос малышки и проколоть ей ушки. – Делия улыбнулась.

Тиг выдохнул облако дыма.

– Знаете, что я думаю? Думаю, тебе стоит делать ставку на прощание «папочки» Уорбакса и сиротки Энни6. Это мое мнение.

В тот вечер я наконец перекрасила кончики моих волос. Они были зелеными со званого вечера. Только один цвет подходил к текущей ситуации.

«Код красный».

Мне казалось, что Сорайя ускользает от меня. Ее желание провести время с друзьями было только предлогом. Полная чушь. Хуже того, я даже не мог сказать, что обвиняю ее за это. Представим, что ситуация перевернулась. Как бы я с ней справился, зная, что она родила ребенка от другого мужчины? От этой мысли меня затошнило. У меня было такое чувство собственника по отношению к ней, что я даже представить такого не мог.